В сентябре прозвучал первый звонок не только для школьников и студентов. Школа каллиграфии в Харькове начинает новый учебный год и приглашает всех, кто хочет научиться искусству красивого письма. В интервью для журнала Clash, Алексей Чекаль рассказывает о каллиграфии, о своей школе и приглашает всех на занятия.
* * *
Обязательно ли для дизайнера обладать нестандартным подходом к стандартным бытовым вещам? Какие стороны Вашей индивидуальности удалось реализовать в этом деле, а каким качествам пришлось учится уже в процессе?
Одна из задач художника – не только удивлять зрителя, но постоянно удивляться самому. У меня был знакомый художник, который вдруг понял, что когда он рисует правой рукой, он делает это слишком хорошо, и совсем не задумывается, когда рисует. И он начал рисовать левой рукой. Мне кажется, это очень правильный поступок. В любом виде деятельности, когда чувствуешь, что садишься на свой пенек и ешь свой пирожок, надо вставать и нести корзинку дальше. Я считаю высшим достижением каллиграфа – научиться в совершенстве владеть пером, писать всеми стилями и техниками, а потом разучиться писать. То есть уметь не уметь писать – это трудно достижимое совершенство владеть не только рукой, но сознанием. Пока я его не достиг.
Сейчас процветает брендинг. Создав свой “бренд”, “имидж”, стиль, можно не беспокоиться о качестве товара. Многие художники или дизайнеры прячутся за стилем, а потом становятся его рабами. Мода и гламур – прямое следствие такой подмены внутреннего внешним. Ведь когда четкость мысли ослабевает, а талант дает осечку, проще всего вскочить на уже оседланного коня, чем каждый раз усмирять дикого скакуна.
Гораздо сложнее и благороднее быть на острие и решать задачу каждый раз с начала и по-новому. И никогда не успокаиваться по поводу своего таланта и своих способностей. Вот это качество я считаю главным в любой профессии. Остальное приложится…
Будучи уже известным и востребованным дизайнером и работая в PanicDesign, Вы тем не менее решились на такой рискованный и оригинальный для западного и постсоветского пространства проект, как открытие школы каллиграфии. Это дань моде на Восток или какая-то неудовлетворенность нашей ситуацией с письмом?
Дело в том, что школы каллиграфии есть не только на Востоке, но и на Западе. В Англии чуть ли не в каждом большом городе обучают искусству рукописного письма. В Лондоне даже есть должность придворного каллиграфа. Во Франции и Америке такие школы тоже не редкость. На Ближнем и на Дальнем Востоке каллиграфии учат с детства, да и сама форма букв в этих языковых культурах гораздо ближе к рукописным формам, чем у нас.
Во всем мире Каллиграф – это уважаемая профессия наряду с художником шрифта. Это белая кость визуальной культуры в целом. Я считаю, что качество любого дизайна зависит от умения обращаться со шрифтом на 80 процентов. И только у нас многие думают, что шрифты сами появляются в компьютере, а писать вообще не надо уметь, раз есть компьютер. Кстати, во многих странах сейчас в школах вводят уроки чистописания, потому, что дети, не терзая ручку, а стуча по клавишам, не тренируют мелкую моторику руки и тем самым тормозят некоторые процессы, связанные с умственным развитием. Так что письмо имеет еще и медицинский аспект.
Но каллиграфия – это ведь не только красивое буквы. Это вид графического мышления прежде всего. Определенное умение работать с пространством и со стилем. Без чего не может существовать ни хорошая книга, ни хороший медийный или графический дизайн. Более того, современному человеку, окруженному техногенной атмосферой и геометрически правильными шеренгами гротесков или рваными ритмами времени хочется, чтобы глаз отдохнул на форме букв, помнящих скрип гусиных перьев, сопротивление материала и человеческую теплоту.
Для меня труд каллиграфа сродни работе иконописца. Каллиграф борется с хаосом и бессмыслицей, царящей в мире, не мечом, но остро заточенным пером, выявляя смыслы и образы. Особым способом замешивая белое пространство бумаги с черной массой туши.
Я думаю, что создание школы не является ни оригинальным, ни рискованным шагом – это естественное движение вперед в прошлое или назад в будущее, желание чтобы у НАС все стало на свои места.
 
В этой школе кого и зачем готовите? Что Вы надеетесь, Ваши выпускники смогут изменить? Каким особенным навыкам и принципам стремитесь их научить?
В школе мы изучаем историю рукописного шрифта: латинского, греческого, кириллического, арабского. Палеография очень нужна каллиграфу. Он может понять, как развивалась форма букв, какие были почерки в разные эпохи, опробовать разные техники письма и разные инструменты (калам, птичье перо, кисть, металлические перья). Мы занимаемся и современными формами каллиграфии, когда текст выходит из-под ограды книжной культуры и становится художественным объектом – хулиганит, осваивает чужие пространства: интерьер, экстерьер и даже природу.
Каллиграфия универсальна! Она – основа шрифтовой культуры и, в каком-то плане, и культуры в целом. Она нужна дизайнеру для работы с логотипами, плакатами, книгами и т.д. Каллиграфия – это танец на кончике пера; я учу не только тому, как правильно писать буквы, но и чувству графического ритма и особому освоению пространства. Это как джаз – свобода выражения и импровизация своих мыслей через язык букв. Я думаю, что это более чем полезно в современной постмодернистской графической культуре.
И в то же время, я хотел бы возродить традицию рукописных книг и скрипториев. Мои студенты в Академии Художеств делают подобные задания по каллиграфической книге, но эти проекты никуда не идут и пылятся в архивах. Памятуя об усилиях на этом поприще Кассиодора Сенатора в IV в. в Монте-Кассино или Антония Печерского в Киеве, я хотел бы, чтобы их традиции не умерли, а жили в современном мире.
Со времен Гутенберга мы настолько привыкли, что книги печатаются, что и не мыслим иначе. Но рукописная книга имеет свой неповторимый колорит и дыхание. Особенно это относится к религиозной литературе. В Стамбуле на книжном рынке легко можно найти рукописный Коран, а в Израиле – Тору. Почему же рукописные Псалтыри и Библии вышли из ограды современной церкви? Книга, как и икона, есть образ божественных истин. Поэтому я думаю со временем создать скрипторий в самом средневековом смысле этого слова.
 
Стремитесь ли Вы в свой работе к синтезу культурных традиций?
По поводу традиций у меня есть одна поучительная история. Когда немецкий путешественник и ученый Карстен Нибур с друзьями путешествовал по Аравии, они взяли с собой скрипки и однажды их пришли послушать старейшины одного селения. Европейцы играли Гайдна, Моцарта, старались как могли. А потом старик араб сказал: “Да… В Европе музыкой называют другие звуки, нет у вас ни гармонии, ни строгости, ни красоты, но деньги Вы свои заработали.”
Мы можем подумать: вот не образованные бедуины, варвары. Но ситуация гораздо сложнее. Очень часто якобы образованные европейцы выглядили варварами в странах, куда они без спросу вторгались и нарушали привычный уклад традиционнах обществ. Дело в том, что в традиционном обществе искусство – это не развлечение, не излишество, не удовольствие и эстетика. Оно напрямую связано с реальной трудовой или духовной жизнью.Бедуинам вряд ли помог бы Моцарт пересечь пустыню – им нужно было что-то существенное, жизненное в нелегкой дороге. Не порхающий танец женской туфельки, а мерный ритм походки верблюда. Это настолько другой мир музыки по сравнению с западноевропейским музыкальным мировоззрением, что очень тяжело найти точки соприкосновения. Поэтому погружаться в мир традиции достаточно трудно, а соединять одну с другой еше труднее. Но могу сказать, что куда проще связать арабское средневековье с русским, чем Дионисия с Передвижниками.
Переплетения эпох и шрифтовых стилей имеют почти детективный сюжет, который очень интересно распутывать. Поэтому, чтобы понять суть кириллического письма, нам приходится изучать весь диапазон формообразования букв от латинских строгих шеренг до арабских вьющихся плетней и греческих кучрявых строк. Славянская буква куда живее, чем та не по плечу сшитая форма, которую дал ей Петр своей реформой, пытаясь причесать все под европейский лад. В нашей букве столько же западной стройности, сколько и восточной свободы.
Что для Вас буква? С чем Вы связываете особенности того или иного выбора ее написания? Зависит ли особенность письма от культурного характера, исторических условий или самого человека?
Буква – очень тонкий инструмент для определения миросозерцания той или иной эпохи. Основой буквы является графема-остов-скелет и нарушить его – значит не понять написанное. Остальное “мясо” буквы изменяется очень медленно. И характер “мышц” букв зависит от многих факторов: техники письма, печати, моды за окном, стилей в архитектуре, социальных изменений и пр. В некоторых культурах это движение консервативно и неохотно меняет костюмы (иврит), в других – оно пестрит разными формами, то выставит ножку, то аскетично втянет все лишнее.
Буква для меня живое существо, которое может любить до лигатуры. Например, знак аперсанда (&) – это навечно обнявшиеся латинские E и t (союз и). Буквы могут ссориться, толкаясь боками и заходя на чужое пространство. У них есть свои характеры и собираясь в толпу (текст) они выглядят по разному. Достаточно сравнить текст, набранный готическим шрифтом или современным гротеском, чтобы ощутить тот разный визуальный подтекст, который несет в себе шрифт.
В историческом плане, можно сказать что раньше был почерк эпохи, поскольку книжный шрифт формировал эстетику письма. Конечно у каждого были свои особенности при письме, Например, средневековый трактирщик, записывая свои доходы, писал иначе, чем монах в скриптории. Но в целом графика была похожа. В Новое время личность играет доминирующую роль и нет канонов письма и этому искусству не учат, как например в 18 веке учили аристократов. Поэтому пишут как могут, сообразно своему характеру или темпераменту.
На Востоке письмо – это прежде всего духовность и жизненная философия, близок ли Вам такой подход?
Прочувствованное, патетическое отношение к письменному труду и написанному слову характерно для любой традиционной культуры, и прежде всего для ближневосточного круга, откуда черпало вдохновение европейское и неевропейское Средневековье. Сакральность текста предполагает прикрытость, прикровенность, многоуровневость восприятия. Тут можно вспомнить и религиозный ореол, окружавший писцов Египта и богословие еврейского алфавита, с таинственным значением каждой буквы. И конечно же, мне близка та симфония между смыслом написанного и тем, как он претворяется в материал, которую мы можем встретить в древних манускриптах.
И даже входя в орбиту секулярного мышления, каллиграфия всегда есть больше, чем просто красиво написанные слова. Это знак! Знак способности человека обыденное превратить в нечто иератичное, когда форма начинает говорить сама за себя и про автора, и про время, в котором он живет. И неважно, относится ли это к любовному письму XVIII века, написанному вычурным почерком, или к суровой поступи букв в сирийской Пешитте.
Расскажите подробнее о занятиях в школе каллиграфии и было бы интересно знать некоторые практические аспекты обучения, например: Как часто проходят занятия?
Занятия проходят обычно раз в неделю по 3 часа. Но это не догма. Можно и 2 раза в неделю. Есть примеры когда ученики ездят из других городов (Киев, Белгород) и им удобнее приезжать на целый день занятий раз в 2 или 3 недели. Кто-то просит приходить к ним в офис. А контроль за исполнением заданий идет по интернету. Вообще Skype вполне может годится для индивидуальных занятий по каллиграфии.
Нужно ли при этом заниматься самостоятельно?
Да конечно, нужно. Как я люблю говорить, что главный инструмент каллиграфа это “пятая точка”. То есть усидчивость – залог успеха. Как музыкант, каллиграф должен хоть понемногу, но тренировать свои навыки постоянно. Рука должна слушаться головы (поверьте это не так-то просто).
Нужен ли какой-то начальный уровень?
Совсем не обязательно, никто не начинает со второго раза. Главное желание и четко поставленные цели.
Как скоро будут видны первые результаты занятий?
Это зависит от ученика. Главное поставить руку, так чтоб она уверенно двигалась. Для этого достаточно 1-2 месяца. Но главная задача чтобы ученик начал получать удовольствие от движения в пространстве, почувствовал прелесть танца с пером в руке по бумаге. И тогда его не остановить. Еще важно чему хочет научится ученик. Кто-то приходит поправить почерк и роспись, кто-то хочет научиться делать каллиграфические композиции, кто-то хочет использовать каллиграфию в дизайне, а бывают случаи, когда каллиграфией занимаются чтобы успокоиться и отвлечься от забот – своеобразный терапевтический подход.
Почему с преподавателем заниматься лучше чем без него?
Я бы сказал не лучше, а быстрее. Скажу честно, у меня учителей не было. Но были УЧИТЕЛЯ. Каллиграфические работы мировых мэтров и желание уметь так же писать. С учителем проще проскочить технические вопросы, практические приемы, до которых доходить нужно долго самому.
Куда обращаться с вопросами или чтобы записаться?
E-mail: chekal@panic.com.ua
Где еще кроме Харькова можно попасть на ваши мастер-классы?
Иногда я преподаю в Москве, Киеве и других городах, в которые пригласят.
* * *
Каллиграфию выполненную студентами Алексея Чекаля можно посмотреть у него в жж — palama:
– 1 и 2 курс – каллиграфия;;
– Каллиграфия – результаты весенней работы.